1953 год. 30.III/12.IV После Литургии
Христос Воскресе! Христос Воскресе! Христос Воскресе!
Поздравляю вас, Боголюбивые, с настоящим праздничным днем, который по имени почитаемого сегодня Апостола Фомы, называется «Фомино Воскресенье».
Это было важнейшее событие в жизни Церкви Христианской – утверждение в вере этого Апостола, по характеру своему подпадавшего временному сомнению в истине Воскресения Христова, но затем убедившегося, и на весь мир, и на все времена громогласно произнесшего свое исповедание: «Господь мой и Бог мой».
Спаситель, еще при жизни Своей, в самые торжественные моменты: после преображения на Фаворе, после совершения Им великих чудес, когда народ хотел провозгласить Его Царем своим (земным, конечно), внушал ученикам, что надлежит Ему пострадать, быть убиту, и в третий день воскреснуть. Но это было для них совершенно непонятно, особенно чужда им была мысль о Воскресении Христа, они не могли себе этого представить. И когда один из них, сделавшись предателем, привел стражу в сад Гефсиманский, все они пугливо разбежались, оправдывая пророчество: «Поражу Пастыря, и рассеются овцы стада». И вот, когда жены-мироносицы, первыми удостоившиеся видеть Воскресшего Господа, принесли Апостолам эту радостную весть, то слова их показались «яко лжа». Ученики женам-мироносицам не поверили. Они продолжали горевать и собравшись в Сионской горнице в числе 10 человек (Иуда отпал, а Фомы с ними не было) заперли наружные двери, боясь, что их могут здесь обнаружить, арестовать, или как-то повредить и испортить их настроение.
И в это время Господь стал посреди них со словами: «Мир вам!» Некоторые говорят, что это было видение, призрак. Так подумали и сами Апостолы в ту минуту, и испугались. Но Он показал им руки и ноги Свои, пронзенные гвоздями, и глубокую рану в боку, дал даже потрогать Себя. Наконец, попросил какой-нибудь пищи. Ему дали рыбы печеной часть, и от пчел сот, и Он ел пред ними. Этим Он и всех Апостолов убедил в истине Своего Воскресения, и нас в вере укрепил. Если я сказал бы вам, что призрак, видение поглощает пищу, что рыба и мед при этом убавляются, то вы сказали бы на это: «О, безумие твое! О, в каком ты находишься заблуждении! Как может призрак уничтожать пищу?!» Да и потому еще не могло только показаться Апостолам, что они видят Христа, что они в Воскресение Его до тех пор не верили. А показаться может лишь то, чего ждешь, и во что веришь.
А потом явился Господь одновременно более, чем 500 мужем, все они видели Его и слышали слова Его.
Когда Апостол Фома вернулся, остальные Апостолы сообщили ему, что видели Господа, но он и им не поверил, и даже сказал: «Пока не дотронусь до язв Его и не вложу руки моей в ребра Его – не поверю!» Через неделю снова были Апостолы в Сионской горнице, и Фома с ними, и снова при затворенных дверях стал среди них Господь Иисус Христос со словами: «Мир вам!» И прежде всего обратился к Апостолу Фоме, проявляя свое всеведение, и сказал: «Подай перст твой сюда, и посмотри руки Мои! Подай руку твою и вложи в ребра Мои. И не будь неверующим, но верующим!» И не отказался Ап. Фома «любопытною десницею» потрогать язвы Господа, и укрепившись в вере сам, и нас в ней утвердил на все времена.
И в самом деле, други мои, невозможно не верить Воскресению Христову, и те, кто отрицают его, проявляет высшее неразумие. Некоторые говорят еще и теперь, что Апостолы могли украсть тело Господа и сказать всем, что Он воскрес, а на самом деле Он будто бы не воскресал. Но мы видим из Евангелия как раз обратное: Апостолы упорно, долго не хотят верить Его Воскресению, да и искренний характер записей Евангелистов, святая чистота и честность учеников Христовых исключают возможность какого-либо намеренного обмана. Вскоре, после Сошествия на них Святаго Духа, они начали смело проповедывать и утверждать везде, что Христос Воскрес. Много гонений испытали за это, и все окончили свою жизнь, получив мученический венец за такое исповедание. Слыханное ли дело, чтобы за ложь, за неправду человек отдавал жизнь свою? Нет! Они потому и шли смело и радостно на смерть, что знали твердо о Воскресении Христовом, и верили в будущую загробную жизнь.
Потом еще доказательство – для меня очень убедительное, не знаю, как вам покажется. Вот мы говорим: понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота… А за субботой какой день идет? – Воскресенье! Не называем ведь мы его седьмым днем, или как-нибудь иначе, а у всех народов на земном шаре, и у верующих во Христа, и у неверующих, зовется он Воскресеньем. Кто же воскрес, как не Господь наш Иисус Христос?!
Почти две тысячи лет стоит вера Христова, и никто не может поколебать ее, если бы и хотел. Вот я служу здесь 6 лет и могу засвидетельствовать, что с каждым годом на праздник Пасхи приходит все больше и больше народу, и вообще число верующих растет. Рассказывают, что на одном собрании, где должны были выслушать доводы за веру Христову и против нее, один докладчик обстоятельно изложил свою точку зрения, что Христа никогда не было, что Он – лишь миф, как это говорят; а если и жил подобный Человек, смертный, как все прочие люди, то умер на Кресте, и не воскресал. Изложил он все это по-ученому, а возразить ему никто не умел. Предлагает председатель: «Не хочет ли кто возразить?» – желающих не находится. Вдруг встает один простой седенький старичок и просит слова. Его толкают: «Куда ты, мол, с ученым спорить будешь?!» Он не унимается. «Хочу», – говорит, – «сказать слово!» Выпустили его на кафедру, ждут, что он скажет? А он поклонился на все стороны и говорит (время было как раз на Пасху): «Христос Воскресе!» Ему весь зал как загудит в ответ тысячью голосов: «Воистину Воскресе!» Рассмеялся старичок, сошел с кафедры, и все засмеялись и пошли расходиться по домам: спорить, оказывается, незачем.
Когда исповедал Фома свою утвердившуюся веру в Господа словами: «Господь мой, и Бог мой!» то заметил ему Господь: «Ты поверил, потому что увидел Меня. Блаженны не видевшие и уверовавшие». Ведь это и мы с вами, други мои! Мы поверили в воскресшего Христа, хотя никогда Его не видели. Сохраним же эту веру до последнего вздоха своего, и когда на Страшном суде Господь наш Иисус Христос спросит: «Кто вы?» – мы ответим: «Господи! Мы – те, которые поверили в твое Воскресение, и мы вместе с апостолом Фомою воскликнули Тебе: «Господь мой, и Бог мой!» Аминь.
Вечером в 5 часов сегодня будет вечерня, а после нея акафист Воскресению Христову с припевом «Христос Воскресе из мертвых…» (Быстро поется)! Приходите продолжить наше молитвенное собрание! Завтра будет обычная вечерня, но с панихидой, конечно. А во вторник что у нас? (Голоса прихожан: «Родительская, Радоница»). Верно, Радоница. Значит, вы помните своих усопших отцов и матерей, и братий, и мужей, и чад своих.
Иногда меня спрашивают: «Владыка! А слышат ли умершие наши молитвы?» Да, скажу вам уверенно, что слышат. И сами за нас молятся. И даже больше того: видят нас, какие мы есть в глубине сердца нашего, и если мы живем благочестиво, то радуются, а если нерадиво живем, то печалятся и молятся о нас Богу. Связь наша с ними не прерывается, а лишь временно ослабляется.
Я вам расскажу сейчас случай, даже два, которые показывают, что наши близкие умершие видят нас и готовы помочь в несчастии. Был один священник, молодой, который овдовел и остался один с двумя малыми детками. Жену свою он очень любил, и как оставила она его – он так затосковал, что начал выпивать. И стал он сам с собою рассуждать так: «Все равно я уже при слабости моей не могу быть хорошим священником, лучше уж я сниму с себя сан, женюсь снова, и у детей, по крайней мере мать будет!» Когда он уже совсем было решился так поступить, то помолился в алтаре у Престола Божия, пришел домой, сел на диван, зажал в горести голову руками и крепко задумался. И вдруг чувствует: кто-то положил руку на его плечо. Оглянулся он – это его любимая покойная жена сидит рядом с ним на диване и тихо с укором говорит ему: «Друг мой! Что ты задумал?! Опомнись! Ведь ты же священник! Не снимай с себя сана, не совершай этого великого греха! Я знаю – тебе тяжело. Но, друг мой, проси помощи у Бога, и Он укрепит тебя. И я за тебя молиться буду». Сказала, встала и прошла в соседнюю, детскую комнату. Священник бросился за нею, зажег свечу – дети проснулись. «Где мама?» спрашивает их. Они, сонные, никого не видели, не понимают. Взял он после того себя в руки, бросил пить. Он продолжал свое служение в священном сане, воспитал сам детей своих, и всю жизнь помнил этот случай.
Другой случай вам уже рассказывал раз отец Анатолий, но я его еще повторю, тем более, что я лично знал того священника, отца Владимира Страхова, о котором будет речь, и сам он мне про это рассказывал. Служил он в одной из Московских церквей. Окончив Литургию, он задержался в храме. Все молящиеся разошлись, оставался лишь он да псаломщик. Входит старушка, скромно, но чисто одетая, в темном платье, и обращается к священнику с просьбою пойти и причастить ее сына. Дает адрес: улицу, номер дома, номер квартиры, имя и фамилию этого сына. Священник обещает исполнить это сегодня же, берет Святые Дары и идет по указанному адресу. Поднимается по лестнице, звонит. Ему отворяет дверь человек интеллигентного вида, с бородкой, лет 30. Несколько удивленно смотрит на батюшку. «Что вам угодно?» – «Меня просили зайти по этому адресу приобщить больного». Тот удивляется еще больше. «Я живу здесь один, никого больных нет, и в священнике я не нуждаюсь!» Изумлен и священник. «Как же так? Ведь вот адрес: улица, номер дома, номер квартиры. Как Вас зовут?» Оказывается, и имя совпадает. «Позвольте все же войти к вам» – «Пожалуйста!» Входит батюшка, садится. рассказывает, что приходила старушка приглашать его, и во время своего рассказа поднимает глаза на стену и видит большой портрет этой самой старушки. «Да вот же она! Это она и приходила ко мне!» – Восклицает он. – «Помилуйте! – Возражает хозяин квартиры. – Да это моя мать, она скончалась уже лет 15 тому назад!» Но священник продолжает утверждать, что именно ее он сегодня видел. Разговорились. Молодой человек оказался студентом Московского Университета, не причащался уже много лет. «Впрочем, раз Вы уже пришли сюда, и все это так загадочно, я готов исповедаться и причаститься» – решается он наконец. Исповедь была долгая, искренняя – можно сказать, за всю сознательную жизнь. С большим удовлетворением отпустил ему грехи священник и приобщил его Святых Тайн. Ушел он, а во время вечерни приходят сказать ему, что студент этот неожиданно скончался, и соседи пришли просить батюшку отслужить первую панихиду. Если бы мать не озаботилась из загробного мира о своем сыне, то он так и отошел бы в вечность, не приобщившись Святых Таин.
